WinNavigator

Frigate

Norton Commander

WinNC

Dos Navigator

Servant Salamander

Turbo Browser

Winamp, Skins, Plugins

Необходимые Утилиты

Текстовые редакторы

Юмор

File managers and best utilites

Заведующий госпиталем ветеранов будет отвечать за всю «социалку» Красноярска…. Кто будет министром культуры красноярского края

Заведующий госпиталем ветеранов будет отвечать за всю «социалку» Красноярска…

В администрации Красноярского края произошли серьезные кадровые перестановки.

Состав краевого правительства серьезно изменился. Накануне стало известно, что свои посты покинули руководители некоторых министерств, на их места назначены новые люди.

Кто есть кто на сегодняшний день в правительстве края?

Разбиралась «Комсомолка», в этом нам также помог известный красноярский политолог Александр Чернявский.

Итак, свои должности покинули (из ключевых фигур):

- министр строительства и ЖКХ Николай Глушков,

- министр экономического развития и инвестиционной политики края Михаил Васильев,

- руководитель службы по государственной охране объектов культурного наследия Сергей Перегудов.

Назначены:

Алексей Подкорытов - заместитель председателя Правительства Красноярского края, отвечающий за социальный блок.

Доктор медицинских наук, ранее занимавший должность начальника Красноярского краевого госпиталя для ветеранов войн.

Галина Пашинова - министр социальной политики Красноярского края.

Ранее совмещала эту работу с должностью заместителя председателя Правительства края.

- Назначение Подкорытова не выглядит моветоном, - говорит Александр Чернявский. - Он отлично знает медицинскую отрасль, участвовал в выборах мэра и красноярский Городской Совет. Человек имеет опыт работы в политике, его хорошо знает Александр Усс и надеется на то, что будут продемонстрированы новые подходы в социальной политике. Ни для кого не секрет, что львиная доля бюджета – это социальная сфера.

Галину Егоровну понизили. Появился новый начальник, который теперь будет курировать весь социальный блок.

Константин Димитров - министр транспорта Красноярского края.

Занимал должность заместителя министра транспорта края (2012-2013 гг), был генеральным директором ГП КК «ДРСУ-10».

- На мой взгляд, эта фамилия появилась в списке не случайно. Кандидатура Димитрова наверняка была предложена действующим градоначальником, так как с Константином Николаевичем Сергей Еремин работали вместе. Кроме того, должность эта важная и с политической точки зрения. Часто о действии региональных властей люди судят по состоянию дорог и ситуации с транспортом. Ставка была сделана на людей, которые хорошо знают отрасль.

Леонид Шорохов остался министром сельского хозяйства, но теперь эта должность имеет приставку «и торговли Красноярского края».

- Шорохов, по сути, слегка расширил сферу своих полномочий. Помимо сельского хозяйства будет заниматься еще и торговлей. Это очень логично, потому что последние годы Александр Усс настойчиво продвигает идею активности на рынке региональных производителей сельхозтоваров. С другой стороны, не стоит переоценивать степень воздействия чиновников на торговые сети. Частные сети часто исходят из личных бизнес-интересов.

Анатолий Цыкалов - министром промышленности, энергетики и жилищно-коммунального хозяйства.

- В этом назначении, скорее всего, речь шла не о фамилии чиновника, который будет занимать министерскую должность, сколько о логике. Энергетика и ЖКХ, особенно в Красноярске, очень сильно сблизились за последние годы. Анатолий Григорьевич хороший номенклатурный работник, который справится с любым, возложенным на него функционалом.

Сергей Козупица - с 1 января 2018 года станет министром строительства Красноярского края.

Был замминистра строительства и жилищно-коммунального хозяйства.

- Здесь сыграли роль достаточно сложные межличностные отношения Глушкова с врио губернатора. Что касается Сергея Андреевича, то будучи заместителем, он уже активно участвовал в федеральных проектах по строительству, в том числе и связанных с Универсиадой. Именно поэтому на серьезные кадровые изменения власть просто бы не решилась. Нужны были люди, которые уже в теме реализуемых проектов.

Николай Распопин - руководитель агентства информатизации и связи Красноярского края.

Был заместителем руководителя этого агентства.

- Фигура Николая Александровна не публична, известно о нем мало, однако я думаю что кто-то, достаточно авторитетный и влиятельный в окружении Александра Усса, порекомендовал его на данную должность.

Кроме того, Александр Усс направил в краевой парламент предложение о согласовании кандидатуры Сергея Верещагина на должность министра экономического развития и инвестиционной политики Красноярского края.

В 2008-2010 годах Сергей Верещагин возглавлял министерство внешних связей и инвестиционной политики края, а также министерство экономики и регионального развития, c 2010 по 2013 гг. работал заместителем министра регионального развития Российской Федерации.

- К этому министерству в последнее время было много вопросов. Верещагин же работал еще в команде Акбулатова, зарекомендовал себя как грамотный политик. Тем не менее, я думаю, что Александр Усс полагает, что для региона, который реализует множество социально значимых федеральных проектов, нужна «свежая кровь».

www.krsk.kp.ru

Свита министра культуры края устроила скандал в ответ на вопрос о судьбе праха Хворостовского

Министр улыбается, но говорить отказывается, не поясняя, с чем это связано

Министерство культуры Красноярского края во главе с министром Еленой Мироненко продолжает скрывать местонахождение в Красноярске урны с прахом Дмитрия Хворостовского.

Напомним, знаменитый уроженец Красноярска скончался 22 ноября после продолжительной болезни в лондонской больнице. По завещанию Хворостовского его тело кремировали. 28 ноября часть праха похоронили в Москве, часть должна упокоиться в Красноярске. На церемонии погребения в Москве присутствовали врио губернатора Александр Усс и министр культуры края Елена Мироненко. Есть видео, как капсула с прахом передаётся делегации Красноярского края. «Прах будет доставлен в Красноярск с соответствующими почестями и заложен в основу будущего мемориала Хворостовского на набережной Енисея», — рассказал тогда присутствовавший на церемонии погребения адвокат Павел Астахов. Красноярцы, кстати, тоже выступают за место на набережной вместо храма.

Урну тайно привезли в Красноярск, где её следы теряются, — до сих пор никто из красноярцев не имел доступа к ней.

В правительстве края говорят о том, что «прах находится на ответственном хранении в медучреждении», а в целом за данный вопрос ответственно министерство культуры. Спустя две недели НГС.НОВОСТИ решили поинтересоваться у министра культуры Елены Мироненко, где конкретно находится капсула с прахом Дмитрия Хворостовского и в каких условиях её содержат... Но наткнулись на полное сокрытие информации и скандал со стороны близких к министру людей.

Разговор происходил лично с министром Еленой Мироненко после пресс-конференции:

— Все комментарии на эту тему вам может дать администрация губернатора Красноярского края. Я не уполномочена комментировать этот вопрос. Вы сможете задать этот вопрос пресс-службе губернатора Красноярского края.

— Вам запретили давать комментарии?

— Я не уполномочена это комментировать. Спасибо.

В момент разговора с министром в беседу с журналистом вклинивалась женщина, которая отказалась представляться, но пыталась беседу прервать, сбивая диалог. «Я прошу прощения, сейчас беседа согласована?», «Как вас зовут? Вы получили ответ на свой вопрос». А после и вовсе обвинила журналистов в «непрофессионализме и вероломстве» и устроила скандал из-за съемки министра, который очень любит телекамеры и правильные вопросы с похвалами. Как мы смогли выяснить позже, женщиной оказалась Наталья Добролюбова, которая связана с новым проектом минкультуры под патронажем министра — порталом «Культура 24» — и также выполняет некоторые функции пресс-службы министерства.

Без ответа со стороны министра культуры Мироненко остаётся и вопрос, почему до появления мемориала урну с прахом нельзя поместить в публичном месте, чтобы люди могли почтить память артиста?

В последнее время журналисты пытаются получить от министра культуры комментарии не только о судьбе праха Дмитрия Хворостовского, но и о ситуации с кражей бюджетных денег в филармонии. Чиновников из филармонии ФСБ подозревает в том числе в завышении цены на концерт Хворостовского. Именно подставная фирма организовала последний визит певца. Сумма похищенного подчиненными краевого министра, по версии правоохранителей, составляет около 10 млн.

Министр культуры от комментариев отказывалась, заявляя, что все должен решить суд. Также министр пыталась заступиться за обвиненную в хищениях подчиненную, заявляя, что та не приходила с повинной.

НГС.НОВОСТИВидео: НГС

Следите за новостями в нашей группе «ВКонтакте».Новости и фото отправляйте 8-999-315-05-05 (Viber, WhatsApp, SMS).

ngs24.ru

«Музей уже давно пытаются поделить» / Новости культуры Красноярска и Красноярского края / Newslab.Ru

Вчера после долгих пикировок с министром культуры края Еленой Мироненко со скандалом был уволен директор Красноярского музейного центра Михаил Шубский. Красноярск случившееся разбило на два лагеря — в защиту бессменного главы центра было сломано немало копий, написано гневных постов и снято сюжетов. Мы поговорили с Шубским о том, что, по его мнению, стало истинной причиной увольнения.

Расскажите о ваших взаимоотношениях с министерством культуры края после вступления в должность Елены Мироненко. Когда вы впервые поняли, что относительно музея в министерстве есть какие-то планы?

В октябре было открытие биеннале, министр нас посетила, все было отлично и хорошо. В конце ноября от начальника отдела искусств министерства культуры края Виталия Зацепина была направлена служебная записка на имя начальника отдела культурно-досуговой деятельности и народного творчества Ларисы Давыдовой, где сообщалось, что в целях развития искусства в крае, создания новых форм демонстраций произведений искусства нужно включить в концепцию Музейного центра несколько направлений.

Материалы по теме

Среди них — создание театрально-зрелищных площадок, лаундж-зон, галерей по различным направлениям изобразительного и декоративно-прикладного искусства, в том числе народных и заслуженных художников (архитекторов), создание условий для организации деятельности творческих школ, резидентами которых могут стать члены Союза художников России, создание условий для творческого процесса молодых профессиональных художников. После этого состоялось несколько закрытых от музея заседаний, на них обсуждались варианты разделения здания под конкретные проекты союзов и общественных организаций.

Далее к нам уже пришла делегация: художник Светлана Артемьева (председатель молодежного отделения Красноярского союза художников — прим. редакции), Наталья Сипетая (продюсер культурных проектов), Марина Москалюк (директор Красноярского художественного музея имени В.И. Сурикова), Татьяна Шнар (директор Дома искусств), Лера Березкина (один из руководителей проекта «Театр на крыше») — они пришли делить пространство, площади музея.

Они говорили: «Нам сказали, приходите и берите, что хотите», — якобы, это были слова министра.

Я, конечно, дал отпор, но это был первый звоночек — что где-то было принято какое-то решение.

Материалы по теме

Например, Светлана Артемьева хотела 20 мастерских для молодых художников. Наталья Сипетая — визуальный центр современной культуры, чтобы делать собственные проекты на площади тысяча квадратных метров музея, независимо от него.

Марина Москалюк выступила с тем, что у нас что-то не так, что наш музей нельзя называть музеем современного искусства, что у нас нет фондов, и предметы не апробированы историей. Для «Театра на крыше» нужно было выделить сцену и склад для хранения реквизита. А до того, как нам все это представить, они собирались и обсуждали музей без участия директора, сотрудников музея, мы даже не знали, что что-то обсуждается.

Когда на биеннале был Алексей Михайлович Клешко, смотрел экспозицию, мы ходили, и звучала такая вещь: красные залы надо убрать и забыть, Афган убрать и забыть, и сделать здесь музей визуального традиционного искусства. Потом я эту мысль услышал и от Елены Николаевны (Мироненко — прим. редакции) — и понял, что уже все решено, но, как любой романтик, я думал, что можно еще что-то изменить. Поэтому мы сделали свою стратегию, программу по развитию, где предложили делать школы, арт-резиденции, «крышу мира», платформы science-art (научное искусство), продолжать быть экспозиционно-выставочным центром, площадкой для музыкального и театрально-перформативного искусства.

Я думал, мы переубедим своими доводами, но они оказались никому не нужны. Видимо, решение было принято на уровне, который повыше министерства культуры.

Но ведь в «Театре на крыше» нет ничего плохого, Наталья Сипетая привозила в город отличные проекты, почему вы говорите, что этому не место в музее?

Например, если взять «Театр на крыше» — это упрощенный вариант традиционного театра в необычных пространствах.

А современное искусство делает не только фейки, жесты, оно очень серьезное, глубокое — и я постоянно говорю про новую драму, очень важно движение экспериментального театра, которое, кстати, в музее и так есть. Спектакль «Блонди» у нас действительно другим языком рассказывает о нашей сегодняшней жизни, наших внутренних и внешних проблемах.

Наталья Сипетая привозила хорошие проекты, и наверное их надо привозить и выставлять, но тогда нужна система, а не разовые акции. Нет плотности в культурной жизни Красноярска, и мы являлись той площадкой, которая притягивала, создавала интенсивную культурную среду, где человек мог увидеть современную фотографию, выставки, театр, музыку.

Как вам кажется, что будет дальше с музеем?

Дальше в лучшем случае будут поля изобразительного искусства (например, Союз художников тоже хочет тут что-то устраивать). Страшно, что здесь будет бессмысленность выставок, событий — я сам несколько раз впадал в это — музею нужно было зарабатывать деньги (потому что на этот год, например, нам из бюджета на деятельность не дали ни рубля). Вот на биеннале мы смогли сделать так, чтобы не было ненужных проектов, все случилось осмысленно, но я залез в долги. А обычно хорошо, если мы делали 50-70% осмысленного, а остальное — базар. Мы держали уровень, хотя часть «крастэц-базара» и у нас была: самоцветы, восковые фигуры, все время были какие-то гадости, потому что не хватало сил и средств на хорошие проекты. Но стержень и основа важнее.

Главный вопрос — найдутся ли деньги. Для большой реконструкции нужно 2-3 миллиарда, я не уверен, что их найдут. Реконструкция, которую мы предлагали, очень дешевая, на 500-700 миллионов, в основном ремонт. Но край не дал нам денег, проект фасада придержали.

Материалы по теме

Да, придет новый директор — и что? На реконструкцию нужны деньги, на новую деятельность тоже. Нам не выделили денег на этот год вообще. Прошлый год был такой же, но там было биеннале, мы как-то выкрутились, а этот год еще жестче, никаких грантовых денег нет. Может быть такой вариант, что деньги есть, ведь вообще-то на культуру дали много денег, но их не дают конкретно мне, а придет новый директор и деньги посыпятся. У современной власти есть такая фишка, связанная с чиновничьим произволом: старый директор ничего не может сделать, приходит новый и может все.

Вот пример: Александр Федорович Ефимовский, директор художественного музея (имени В.И. Сурикова — прим. редакции), ему так до конца жизни не дали денег на какие-то серьезные вещи, и только с приходом нового директора что-то появилось.

Как вы думаете, есть ли сейчас в городе или крае достойный претендент на место директора музея современного искусства?

Я думаю, это утопия. В содержательном смысле — иметь какой-то багаж в тридцать лет мне кажется нереально. Может быть, придет человек, который ничего не знает, а потом возьмет кого-то, кто все знает, но в той бюджетной ситуации, в которой находится музей, такого не сделаешь.

Экспозиционеров и кураторов, лучше, чем в музейном центре, в Красноярске нет. Если они не пригласят этих людей и не будут с ними работать, то все тут развалится и умрет.

По каким критериям можно определить хорошего претендента на это место, что он должен уметь, знать, с кем должен быть знаком?

Человек искусства — это человек-облако. Облако — это связи, контакты, взаимодействия с другими художниками, режиссерами, с тем творческим миром, который окружает не только Красноярск. Это создает масштаб, горизонт. Если с ним много кто в контакте, значит, и он что-то из себя представляет. Еще, конечно, важно образование. Это не просто классическое образование, ты его должен получить, но нужно что-то еще, чтобы понимать, что здесь происходит. Даже получив искусствоведческое образование, люди сложно привыкают и понимают, что здесь делается; нужно постоянно находиться в среде. Это современный срез того, что происходит сегодня — возникают новые смыслы, новые картины мира, и это всё надо знать.

В каком состоянии вы оставляете музей, какой, на ваш взгляд, его уровень?

На взлете. Музей не горизонтально плывет, он приобретает второе дыхание — я имею в виду междисциплинарные вещи, которые мы стали делать, стали глубже и объемнее в показе современного искусства. Наконец все стало сходиться: и визуальное искусство, и другие формы, все это стало соединяться на одной площадке музея.

Что бы вы сделали, если бы смена директора была не такая экстренная?

Я лет пять назад поставил цель, что нужно уйти красиво, и хотел вырастить достойную кандидатуру, сделать ремонт, фасад классный, бутылки шампанского разбить об этот фасад и презентовать нового директора. Это должно было изнутри идти, а не от министерства. И я начал проговаривать это с Еленой Паздниковой и той командой, и они практически согласились. Если бы они остались, может, в этом году я бы ушел сам. Кандидатура от музея действительно готовилась и обсуждалась в министерстве, и министерство она устраивала.

Почему вы не могли уйти спокойно, к чему эта шумиха?

Нужно было быть честным перед всеми, кто знает это место, как лобное для мысли. Красноярцы приходят сюда считывать смыслы, у нас тут масса странностей, но новая волна молодежи, которая сюда приходит — они хотят всё знать.

Нельзя делать так, как сделали сейчас — вот такое вытворять и чтобы всё сходило с рук. Красноярск надо приучать, чтобы он сам за себя заступался. Мы же не только за себя, но и за всех.

А как вы «допустили кладбище на фасаде»?

Это знак оказался. Больше всего я доверяю художникам. Американский художник BIP сначала хотел делать другой проект, но вдруг вспомнил вот этот сюжет про парня, опаздывающего на кладбище. Он стал упорствовать. Ему отказал сначала куратор, потом куратор биеннале Сергей Ковалевский, я ему тоже отказывал, но он ходил и ходил со слезами на глазах.

Материалы по теме

Я допустил кладбище, потому понял, что художник хотел что-то сказать нам, и это было важнее, чем просто фасад. Художник что-то нам передал, может, он чувствовал, что всему приходит конец. Сначала меня это коробило, особенно крест, потом я понял, как это правильно.

Здание сейчас выглядит супер, это можно через годы показывать, никто не поверит, это сюрреализм какой-то: отпечатки, следы всей нашей деятельности каким-то образом отложились на фасаде. Одно обнуляется, появляется другое. А, может быть, действительно, тут будут диваны продавать или посуду, а где-то будет выставка. При тех тенденциях, которые появились, я не исключаю ничего.