Митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон: «Чем больше граждан приобщается к вере, тем лучше становится общество». Митрополит пантелеймон красноярский край

Митрополит Красноярский Пантелеимон: Как облегчить боль

Будущий митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон в четвертом классе решил стать монахом – чтобы не было близких людей, которые могут пострадать за его веру. Он получил светское образование ветеринара, чтобы облегчать боль животным, которые смотрят на человека с бесконечным доверием и терпением. Господь доверил ему лечить души людей и облегчать их боль.

Что движет митрополитом Пантелеимоном сейчас? Что он думает о людях, с которыми общается, и об окружающей действительности?

— Владыка, расскажите о своем детстве. Вы выросли в верующей семье?

Детство мое было счастливым и благословенным, хотя семья наша самая простая, рабоче-крестьянская белорусская семья. До четырех лет я жил в Белоруссии. Семья верующая, но не фанатично. Не было давления, приказов. Образцом веры и терпения и доброты была бабушка, Феодосия. Помню, как она водила меня на причастие, и храм тот в Могилеве помню, народ в нем, хотя было мне всего четыре года.

В то время власть за верующими следила, в церковные праздники придумывала разные субботники, сверхурочную работу. Однако люди все равно находили минутку, чтобы прийти в храм. Верующих в Белоруссии было очень много. И родители мои в храм ходили. В сельской местности народ был в основном верующий, жил еще старыми традициями, крестьянским благородством. Все лучшее в жизни людей было связано с именем Божьим.

После войны моя мама собиралась стать актрисой. Тогда по всей стране собирали кадры для национальных театров. Она года три училась и хорошо играла. Но потом всех, кто прошел через фашистские концлагеря, начали «трясти» спецслужбы. А моя мама через лагеря прошла. И ей сказали: «Мария, забирай документы». И пришлось маме уехать в деревню. А она не умела коров доить, и для тяжелой работы была не приспособлена. Она уже влилась в театральную среду, а пришлось работать совершенно не по назначению, сказалось это и на ее здоровье. Мама всю жизнь любила театр и привила эту любовь мне.

Из Белоруссии мы уехали в Казахстан, потом в Новороссийск и бабушка — с нами.

В Новороссийске, я тогда уже был классе в седьмом, мне довелось общаться с людьми, которых выслали из Москвы, среди них были литераторы, люди искусства, это было удивительно, у нас, в далекой провинции, появились коренные москвичи. Теперь-то я понимаю, что не все у них было просто, многое им приходилось скрывать, но эти люди, их интересная жизнь всех местных буквально очаровали. С тех пор у меня интерес и любовь ко всем, кто творит.

Отец мой был инженером на железной дороге. Он умер, когда мне было шесть лет. Мой отчим был прекрасным человеком, я за него благодарю Господа. Он был тоже инженер, из Кургана, человек немножко другой культуры, интеллигентской складки. Он открыл мне мир литературы, приохотил к чтению.

— А что Вы читали тогда?

— В детстве — сказки любил, это было, мамино дело. Все народные сказки: русские, казахские, албанские. Потом, конечно, фантастика. Долго фантастика меня мучила. Теперь-то думаю, зачем я на это время тратил? Любил я исторические романы. Долгое время китайских авторов читал. Советский союз дружил с Китаем, в то время очень много было чудесных произведений китайских писателей, историков. Того же Конфуция.

Русскую классику люблю и сейчас перечитываю. Многие ругают Анну Каренину, а я проникаюсь ее судьбой, я сострадаю ей. Бедная женщина в силу обстоятельств не смогла реализовать себя как любящая жена, вот и кончилось все так плохо.

— Вы литературу сердцем воспринимаете?

— Где-то умом, но больше, наверное, сердцем, переживаю с героями вместе.

Духовное море

— Ваша сознательная христианская жизнь началась в Белоруссии?

— В Новороссийске. К детям, к молодежи в местной православной общине было особое отношение. Нас было очень мало, и все мы были на виду. Мы посещали Свято-Троице Сергиеву Лавру, там нас принимал о. Наум (Байбородин), ездили и в Псково-Печерский монастырь, там были тогда о. Адриан (Кирсанов), о. Иоанн (Крестьянкин), о. Алипий (Воронов). Воспоминания об этих людях — самые светлые моменты моего отрочества и юности. Вот примерно такое общество меня окружало.

— Но Вы при этом ходили в советскую школу.

— И пионером я был, и комсомольцем. Никто мне этого не запрещал, это воспринималось как часть обучения. Я был очень общительным человеком, поэтому много находил там хорошего. Для меня пионерская и комсомольская организация не являются чем-то проклятым. Конечно, организации эти были атеистические, но там особо на нас не давили.

— Ваше первое образование связано с сельским хозяйством, почему Вы сделали такой выбор?

— В детстве, как и все мальчишки Новороссийска, я мечтал о морях, восхищался моряками, особенно военными. Но Господь мне другое море дал, духовное. Я бы и сегодня повторил тот же самый путь.

Сельское хозяйство было мне близко. Дядя мой был ветеринаром, я рос в этой среде. До того, как поступить в семинарию, я успел получить специальное образование и поработать совхозе. Я люблю все живое. Людей, конечно, в первую очередь, но и животные всегда меня интересовали, они меня привлекали своей искренностью, преданностью, терпением. Хотелось за ними ухаживать, лечить их. В сельхозтехникуме мне было прекрасно. Но душа тяготела к вере, с детства я мечтал о духовном образовании. Вера, как первая любовь, мне не давала спать, есть. И вот в 1981 году я подал документы в Ленинградские духовные школы.

Тогда Святейший Патриарх был ректором. Я сдал экзамены, и попал в удивительный мир. Обстановка в семинарии была совсем иная, чем в миру. В семинарии учились не только юноши, на регентском отделении и девушки были. Завязывались отношения, многие из этих девушек сейчас стали матушками, кто-то ушел в монашество. Во взаимоотношениях была атмосфера духовной любви, чистоты, все стремились к духовному, к истине. Не знаю, существует ли нечто подобное сейчас, все-таки молодые люди сейчас другие. Но, помоги Господи, чтобы и у нынешней молодежи было так, как у нас.

А в 1985 году Святейшего Патриарха, он тогда был еще архиепископом, перевели в Смоленск. Последние экзамены я сдал экстерном и поступил в Московскую духовную академию. Рукоположен я на Пасху 1986 года.

От Смоленска до Красноярска

Начинал служить я на Смоленщине. Это удивительный край, народ там добрый, и природу местную я полюбил. Я тогда делал только первые шаги в пастырстве. Помогали мне не только местные священники, их семьи, но и сам верующий народ. Тогда верующий народ священников на руках носил, кормил-поил, одевал-обувал, храмов было мало, и священники ни в чем нужды не знали. Конечно, возникали и сложности. Каждый день приносил свои проблемы и свои радости. Я благодарен Смоленщине. А через шесть месяцев направили меня в Вязьму, прекрасный город купеческий, древний, по характеру немножко упрямый, тоже по-купечески. Местный народ я быстро полюбил, и народ ответил любовью.

— Какие у Вас были тогда ожидания?

— Я по природе — не карьерист. Да и какая в Церкви карьера? Труд и болезни. Хотел быть священником, стоять у Престола, видеть глаза людей, делать Божье дело. В то время в этом было нечто героическое, верующих кругом гнали, преследовали. А у нас было желание потрудиться для Церкви. Тогда не было никаких прений, распрей, люди тянулись друг к другу, поддерживали. То время было для Церкви героическим, подвижническим. Такое упорное молчаливое сопротивление.

Люди тогда были задавлены, за горло их держала идеология, слова нельзя было сказать, не подумав о последствиях. Человек вкалывал как раб на благо всего мира, а сам даже пенсию нормальную получить не мог. Свобода слова, вероисповедания, имущественные права, даже право на свой собственный заработок — об этом и мечтать не приходилось. Вот какая тогда была жизнь! И было другое, духовное пространство, в котором мы только и могли дышать. Мы тогда понимали меру своей ответственности. Да она и сейчас та же самая.

Но в 80-е годы уже было послабление. Мы готовились к 1000-летию Крещения Руси. Это была прекрасная пора, благословенная, я счастлив, что ее застал и участвовал. Воспоминания о том времени меня всегда согревают.

Тогда не все было черно-белое. Много было верующих людей и в партии, и в том же КГБ. Они нас поддерживали нас, но делали это тайно, подсказывали, как поступать, чтобы не попасть на особый учет.

— Какой момент в Вашей жизни стал поворотным, когда Вы решили, что ваша стезя — иноческая?

— Это очень рано произошло. Слова о том, что я стану монахом, я впервые произнес в четвертом классе. А произнес, потому что в то время, в 60-е годы священников преследовали, и вместе с ними страдали их семьи. Не как в 1937 году, конечно, но тоже тяжело. Вызывали батюшку в органы, сидит он у следователя в кабинете, а в соседней комнате — семья его, матушка с детьми. Слышит батюшка, как плачут его домашние и как кто-то орет на них. Следователь говорит: «Видишь, что делается? Мы их там убьем сейчас». И дает бумагу на подпись.

И я представил себе, что я вырос, и у меня семья. И я понял, что своей верой я их могу обречь на страдания. Да лучше я один буду! Что монах? Пусть хоть кожу с него снимут за веру. С тех пор эта мысль в моем сознании укоренилась, и ни разу я о своем решении не пожалел.

— Как реагировал Ваш близкий круг, родители на то, что Вы стали монахом?

— У нас в семье свобода выбора, помогать — помогали, но ответственность за свой выбор каждый несет сам: что ты принял, тем и живи, «как поработал, так и лопай». И я очень благодарен родным за эту политику в нашей семье. Во всех семьях такие принципы были бы на пользу. Хотя сейчас, конечно жить стало гораздо свободнее, и на семьях это сказывается.

— Вы радуетесь нынешней свободе?

— Конечно. Я ее ждал, я боролся на ниве Христовой за это. Я свое время случайно получил связь с зарубежной церковью, оттуда получал тайно литературу. Проверяли меня, обыскивали, но никто не обижал, не оскорблял.

— То есть люди выполняли свой долг, а Вы — свой?

— Да. Мы же не враги Родине. Мои родные в Белоруссии пережили страшную пору фашистской оккупации, мама и бабушка были в фашистском концлагере. Моя бабушка советское воинство считала святыми людьми, говорила: «Они все верующие, просто политика у партии такая, безбожная». Я от них даже про немцев плохих слов не слышал. Фашизм и войну, конечно, проклинали. А людей — жалели. Осуждали и жестокость сталинизма. Говорили что это — по воле дьявола. А люди — что? Люди власти подчиняются. Многие и не понимали, что Сталин — не только руководитель, но и палач их.

— А когда сейчас Сталина опять на щит поднимают, Вы как относитесь?

— Сейчас — это самообман, очарование ядом. Надо правду о тех временах рассказывать. Но не ругать огульно. Говорят, мол, людоед, злодей. Не людоед и не злодей. А вот такой, какой был. Реальная историческая личность, как Калигула, как Анна Иоанновна. Людей в России веками пытали, живьем шкуру снимали по доносу, Сталин в этом смысле из исторического ряда не очень выбивается. Вся страна наша покрыта кровью, страданиями народа от правителей. Но и правителей мы благословляли, войны выигрывали! Это — наша жизнь. Всего 20 лет мы свободой пользуемся. Вот если бы 1000 лет…

Красноярск и люди

— Вы жили в разных городах, видели множество людей, как Вам удается находить с ними взаимопонимание?

— Наверное, такой мне дар от Господа — с людьми ладить. Господа за него благодарю. Людей я люблю и стараюсь их боль облегчить. Может быть, в силу своего ветеринарного образования, это не медицинское, конечно, но это — любовь к живому организму. Приложить руку, чтобы облегчить боль. А как священник я обязан это делать, такой выработался навык. Я со всеми стремлюсь ко взаимопониманию, взаимодействию.

Если кто-то нас ненавидит, почему он так поступает, почему вышло, что в душе его такие чувства? Добрые-то — сами приходят, со «злыми» — сложнее. Но я находил с ними понимание, некоторые даже обращались к Господу. Надо не бить человека по щеке, а свою подставить, потом человек поцелует тебя.

— В красноярской прессе писали о Вашем общении с игроками хоккейной команды «Енисей». Расскажите, пожалуйста, об этом моменте.

— На встречу с хоккеистами меня пригласило руководство команды. Когда я жил в Калининграде, то очень сдружился со спортивным сообществом, особенно с тамошней футбольной командой. Мне с ними было интересно. Спортсмены — как и христиане, тоже в каком-то смысле — люди избранные. Футболисты — хорошие ребята, многие очень трепетно относились к православию. Я им сопереживал, болел за них душой, многие из них стали моими друзьями и прихожанами.

Поэтому предложение посетить хоккейную команду в Красноярске меня не было неожиданностью. Я и сам собирался с ними когда-нибудь, встретиться. И вот меня к ним приглашают. От общения с этими ребятами я получил величайшее духовное удовлетворение. Они все — прекрасные духовные люди. Думаю, что с красноярскими спортсменами мы продолжим общение, потому что спорт — это благословенное занятие.

Религии дали свободу, всему дали свободу, но забыли, что спорт надо тоже всегда двигать, развивать и рекламировать. Тогда меньше будет наркоманов, меньше будет маньяков, больше будет и мужественности в мальчиках и в женщинах — женственности.

— Вашего внимания удостаиваются не только спортсмены, но писатели, деятели культуры…

— А как же! Интеллигенция близка мне, я глубоко этих людей уважаю. Их уважать нужно, нужно. А не как Ленин к ним относиться — «гнилой интеллигенцией» называть. Это особый слой. Без них как без совести!

Писатели, вообще творцы остаются для меня загадкой. Не все я у них принимаю. Многое критикую, иногда с яростью принимаюсь критиковать, с внутренним гневом. Но и с благоговением отношусь, ведь писатель — творец, сотворил чудо. Нельзя книги сжигать и творцов расстреливать!

Я со многими деятелями культуры дружу. И в других местах дружил и общался. Например, в Калининграде очень дружил с театром и с его руководителем. Там народ более, как сейчас говорят, продвинутый. Там никого не удивит, если священник в театр придет, в концертный зал. А в центральной России скажут: «Во! Поп развращается», народное отношение — ханжеское какое-то.

— У вас сохранились связи с теми городами, где довелось служить?

— Да, все связи держу, кого я люблю, кто мне дорог, без этого же нельзя. Все должны так жить. И одноклассников надо помнить, и однокурсников. Все это ценно. И заводить новых друзей прекрасных — это же такое богатство!

— Какие культурные события из жизни Красноярска запомнились Вам?

— Многое мне тут нравится, вот например праздничные концерты ко Дню города прекрасные, добротно сделаны, не в спешке. День города меня вообще очень порадовал. А еще епархия с деятелями культуры сотрудничает. Вместе крестный ход делали на Покровские чтения. Молодцы красноярцы!

— Вы уже стали патриотом Красноярского края?

— Да, вы знаете, я удивился, что так быстро. Я как будто что-то забытое здесь нашел. Народ Красноярска сибирский, он что-то в себе хорошее из прошлого как бы заморозил. Приятно удивили и порадовали меня вузы Красноярска, молодежь интересная, хорошая.

— Вот в интернете какой-то красноярский телерепортаж и там говорят: «Наш епископ». Ведь далеко не для каждого региона епископ «наш». Это красноярская особенность?

— Вы правы, это действительно не в каждом городе так. Это мне очень нравится, и я с любовью это принимаю. А я Красноярск и его людей воспринял всей душой и сердцем. А малыши тут какие прекрасные! А еще я нашел потомков белорусского народа, украинского, что мне очень близко — казаков. Я на Кубани вырос, там их много. Тут много разных народов живет, поэтому красноярцы такие красивые, такие молодцы.

— Как Вам кажется, архиерей далек сегодня от паствы, от духовенства? Что-то меняется, становится более демократичным?

— Демократия хороша, конечно, но с правосудием, с дисциплинарным контролем. А больше духовенства — больше и ошибок, больше и человеческих слабостей проявляется. Этого все-таки не должно быть. Мы же понимаем, на каком пьедестале священники стоят. Иногда с болью в сердце приходится применять угли. И запрещать в служении, и на послушания исправительные отправлять.

— Это связано с тем, что очень много сейчас священников требуется? И качество не всегда соответствует?

— Да, вот уже за год я здесь, сколько приходило ко мне людей из сельской местности, говорят: «Владыченка, благословите! Будем свою часовню строить». Но потом же они просят: «Вы же нам дайте батюшку». И все, как один, говорят: «Хоть какого». Но, если попадается слабый, скажем, на водочку, попивает, они же говорят: «Наш-то батюшка вот, что сотворил — в праздник напился! Все это видели, а у нас душа болит, верующих много». А у меня уже предынфарктное состояние! Мне хочется расписать его палашом на четыре части… А он — человек, надо его обнять и говорить ему как ребенку: «Что ты, батя, делаешь? Ты же народу пример показываешь! У тебя же у самого детки, ты народ спасать должен».

Народ наш поголовно в спасении нуждается, мы должны упорно борьбу вести с алкоголизмом, наркоманией и прочими мерзостями, которые убивают наших людей. Хотя сказано «и вино веселит сердце человека, а хлеб укрепляет», но когда уже пьянка — грех. Мудрый Соломон говорил: «Не увлекайтесь вином, в нем есть погибель и распутство». Оно так и есть. Когда молодые ребята с этой бутылкой пива…

— Вы это видите во всех регионах, где служили?

— Везде, моя дорогая, везде. И не только это русские, все народы России — пьют, а те, кому у себя пить нельзя, пьют, когда к нам приезжают. Человек всегда к гадкому привыкает, а потом погибает.

О власти и роскоши

— Насколько легко к Вам на прием попасть?

— Приходите! Когда я на месте — всех принимаю. Христос всех принимал, а нам-то что прятаться? Так и должно быть.

— Простите за вопрос Вы на какой машине ездите, на роскошной или не очень?

— Сейчас у меня машина — Lexus. Во-первых, она крепкая, прочная. Проходимость у нее хорошая. Как я из Красноярска в Минусинск (город на юге Красноярского края, расстояние как от Москвы до Нижнего Новгорода) попаду? На «Жигулях»? Так их и нет, «Жигулей», и нет хороших «Волг»! Я искал «Волгу», но нету их! Вот приходится на импортных. А надо брать такую, чтобы она не рассыпалась и послужила не один год.

Вот так собирались, складывались, и бизнесмены помогли, купили эту машину. И так — везде. В Орле у меня была Тойота, тоже большая. Когда ее дарили епархии, мы телевидение позвали. Чтобы все знали, откуда она взялась. Чтобы потом не говорили: «Во, попы обжираются!» У нас, в России, нет богатых священников. Всегда в России духовенство, особенно сельское, было нищее, как крестьяне. Но дьяволу нужно что-то делать. Вот, на роскошь указывает. Священников на роскошных машинах — единицы. Но они потом получают свое. Этого никто в Церкви не приветствует, с этим нужно бороться. Кто-то спонсоров склоняет покупать чрезмерно дорогие машины. Зачем? Ты батюшка, купи нормальную, обычную машину, и езди. Зачем такую дорогую-то?.. Я их всех даже и марок-то не знаю.

Может быть, и матушка хочет серьги с какими-нибудь брюликами. Но где деньги-то взять? Сначала надо храмы строить. Жилье священникам надо нормальное. А уже потом думать об иномарках. Это будет через 200 или 300 лет. И будет или нет, нам неведомо, Россия — страна своеобразная. Я об этом откровенно говорю, это наша боль. Здесь я — сторонник критики.

Те спонсоры еще думают, что хорошее дело делают. А сами просто дело Божье портят. Это — борьба, и борьба не простая. Роскошь — это искушение. Подчас они не понимают этого.

— Что в епархии еще предстоит сделать, чего бы вам хотелось?

— Самое главное дело — это люди. Нужно проповедовать. А еще — надо создавать социальную среду помощи. В планах у нас — Дом Матери для женщин, попавших в трудную ситуацию. Вообще здесь социальная работа хорошо поставлена, дай Бог здоровья моему предшественнику, владыке Антонию. В морозы людей разыскивают, отогревают. Я не слышал, чтобы замерз бездомный в Красноярске. На приходах бедным семьям помогаем, к Рождеству подарки, вещи собираем.

— Часто приходится слышать о том, что сейчас у нас теплохладность, цинизм, окамененное нечувствие. Почему это встречается, как с этим бороться?

— Это видеть очень тяжело. Наверное, сама обстановка нашего времени озлобляет человека, ожесточает его сердце. Люди в Церковь-то пошли, а церковности-то не приняли. Любви не имеют к ближнему, к тому, с кем рядом стоишь. Те же церковные бабушки, технический персонал, они могут так нагрубить человеку! Но их тоже пожалеть можно. Они ведь в советские времена выросли.

Может быть, эта женщина всю жизнь шпалы укладывала, а теперь в Церкви полы моет. Нецензурную брань она бросила, а характер у нее остался окаменелый. Она никак не поймет, что надо принять с любовью особенно падшего человека. Ни в коем случае нельзя из храма человека гнать! А у нас и батюшки, бывает, ханжество допускают. За такие моменты очень больно. Воспитывать в людях любовь — прямая задача Церкви. Но для этого время надо. В один час не переделаешь человека.

— По итогам трудного 2012 года — какие выводы?

— Я смотрю, как Церковь ругают, и думаю: и это пройдет, и это переживем. Больно бывает видеть, когда говорят гадости про Святейшего Патриарха. Иногда смотрю, и мое имя упоминается, и мне попадает. Ну, что ж, назвался груздем — полезай в кузов, раз попом стал — терпи. Полагается так. Дьявол не спит. И если кто из священников оступился, в прессе сто раз припомнят. Такова тенденция, клясть не будем. Все это пройдет, будет нечто другое.

www.pravmir.ru

Митрополит Пантелеимон: Люди ищут у бога порядка | ОБЩЕСТВО

«Мы подвергаемся колоссальной деформации нашего нравственного, внутреннего мира, нас приучили к лжеблагам, удовольствиям, наслаждениям, которые разрушают каждого как личность», - считает митрополит красноярский и ачинский Пантелеимон.

Владыка рассказал в интервью «АиФ-Красноярск», зачем священники должны идти в тундру и тайгу, почему некоторые поступки людей за гранью здравого смысла, об апокалипсисе и отношении к вере и истории.

Священников – в тундру и тайгу

Ольга Лобзина, «АиФ-Красноярск»: Владыка Пантелеимон, пять лет назад Красноярская епархия была поделена на четыре. А образованную красноярскую митрополию возглавили вы, приехав сюда из Орловской области. Не жалеете о своём решении отправиться служить в Сибирь?

Владыка Пантелеимон: Я по-прежнему испытываю восхищённые чувства к теперь уже любимому Красноярскому краю, к этой богатой и красивой земле, людям, которые тут живут. Красноярск считаю уникальным городом, как, наверное, и всю Сибирь. Здесь каждая территория представляет свою самостоятельную этнокультурную зону.

Что касается православной паствы, то теперь она расположена в одной митрополии, но в четырёх епархиях. Верующим нелегко жить материально в наше время. Это все простые люди, но они стремятся к созиданию. Ищут возможности строить храмы, молитвенные здания, воскресные школы, наладить христианскую жизнь. Труд, вера, молитва непременно приводят к любви, иному качеству жизни, правде и истине.

- Раньше бытовало мнение, что в церковь ходят только бабушки. Cейчас много молодых. Меняется отношение?

- Вера нужна всем - и юным, и новорождённым, и тем, кто уже на пороге вечности. Поэтому представление о том, что в храм ходят только старушки, - заблуждение. Да, сохранились ещё проявления атеистического отношения, порой враждебного, к религии, христианству. Такие люди есть и в Красноярске, и в Москве, и в Вашингтоне. Их нужно принимать без всякого возмущения. И что бы ни говорили, церковь продолжает своё служение. Тысячи людей приходят в красноярские храмы. А ржавчина атеизма, безнравственности очищается присутствием в населённом пункте священнослужителей, церкви и верующих... 

- Патриарх Кирилл как-то сказал, что сегодня нужны не те архиереи, которые умеют ходить по паркету и мрамору, а те, кто умеет ходить по тундре и тайге. И церковь нуждается в тружениках. Есть ли проблемы в красноярской епархии с «кадрами»? 

- Сибирь-матушка огромная, только Красноярский край вмещает несколько Германий или Франций. Но двадцатое столетие прокатилось по духовным традициям атеизмом. Для нас это была трагедия и несправедливость. 21-й век требует восстановления утраченного. Поэтому патриарх выразился правильно. Отсюда и реформы во всей церкви, они коснулись и такой огромной митрополии, как наша. Образовано четыре епархии - Красноярская и Ачинская, где я являюсь главой, Енисейская и Лесосибирская - владыка Никанор, Норильская и Туруханская - владыка Агафангел, Канская и Богучанская - владыка Филарет. 

И всем нам, конечно, надо идти и по тундре, и по тайге. Туда, где ждут слова Божьего. И где не ждут. А «кадров» в русской церкви действительно не хватает. Бывает, когда люди на сиюминутных порывах принимают сан, становятся пастырями. Потом приезжают в отдалённое село, сталкиваются с бытовыми и финансовыми трудностями, пятятся назад. Иногда показывают и то, что были некие ожидания, как мы говорим, от церковного каравая получить большой ломоть. На самом деле его, церковного каравая, не существует. Есть сухарики, если они ещё есть. Но, слава Богу, в нашей митрополии таковых людей почти нет. А если есть один-два, они сами слагают с себя свои обязанности. Это уже процесс становления, кристаллизации кадров.

Трагедия нелюбви

- По данным последней всероссийской переписи, 80% назвали себя православными. Но, как показывает жизнь, реально живущих по библейским заповедям гораздо меньше. Иначе бы мы не имели такого количества разводов: из десяти браков распадаются шесть. Не было бы столько отказных детей и детских домов. А когда матери выбрасывают младенцев в мусорные баки, а отцы сжигают детей - это вообще за гранью здравого смысла. Что происходит в нашем обществе и сознании людей?

- Вы поднимаете актуальные вопросы. Во всех нас живёт генетическая память принадлежности к православию. Она была и в 20-м столетии при атеистической идеологии. В то же время мы подвергаемся колоссальной деформации нашего нравственного, внутреннего мира, нас приучили к лжеблагам, удовольствиям, наслаждениям, которые разрушают каждого как личность. Когда дети оказываются в детском доме - это трагедия нелюбви.

Но есть надежда. Сегодня детей крестят почти все. Может быть, благодаря этому Господь сохраняет наш народ. И среди жителей края немалый процент действительно православных, в том числе и молодых. Это люди веры, истинного патриотизма и любви к Родине без всякого фанатизма. Они ценят семьи и никогда не допустят абортов, они не травят себя наркотиками и алкоголем, переживают за близких. Люди ищут у Бога порядка для своей души.

- Владыка, а достаточно ли духовности в наших храмах? Объясню, почему спрашиваю. Однажды, оказавшись в Москве, с коллегой зашли в храм Христа Спасителя. Заканчивалась служба, после которой решили в церковной лавке купить иконку. И столкнулись с классическим образцом советской торговли, где нам грубо указали на дверь. Как-то с храмом подобное не стыкуется. 

- В храмах должна царить любовь. Но что случилось? Принимая веру в Бога, искренне становясь церковными, некоторые не меняют ментальности, которая осталась с советских времён. Когда-то эти женщины и мужчины были комсомольскими и партийными работниками, стояли у станка или прилавка. У кого-то вместо молитвы была нецензурная брань, грубые отношения между мужчинами и женщинами, подчас с непомерным употреблением алкоголя. Я это видел, так как рос среди простого сельского и рабочего народа. И вот эти люди, уверовав, пришли к церковному служению в лавке, просто в храме у подсвечника, а подход остался таким же - бездушным. Нам необходимо ханжество, грубость изживать. Каждый человек, зашедший в храм, должен понимать, что он попал в свою среду, свою семью, где ему всегда рады. 

За гранью

- Вы много проводите встреч с жителями края. Вам часто задают вопрос об апокалипсисе, конце света? Учитывая, что сейчас в мире происходит: братоубийственные войны, терроризм, исламское государство, устраивающее публичные казни, - создаётся впечатление, что мир сошёл с ума.

- Вопрос завершения витка человеческого мира, цивилизации не стоит. Мир создан для вечной жизни. В начале так было по замыслу творца. Как только человечество становится на тот путь, о котором мы с вами говорим: бесчеловечное отношение к своей плоти, своей красоте, своим детям, когда их абортами убивают, в мусорные баки выбрасывают, когда их делят на части, говорят о клонировании, эвтаназии, восхваляют насилие, войну, работают над системой уничтожения человечества научными методами, но в военных целях… Это действия антихриста. Сужается время торжества жизни человечества. Мы его своими руками сокращаем. Поэтому церковь и все религии (не будем сейчас говорить об их качестве) видят одну цель - бороться с этим злом. И в 21-м веке это борьба как врукопашную.

- Недавно на заседании общественного совета при митрополии вы подняли вопрос реконструкции уникальных православных объектов в Енисейске, который находится под охраной ЮНЕСКО и в 2019 году отметит 400-летие. Недостаточно финансирования? 

- Финансирования всегда недостаточно, а если ещё кому-то хочется украсть... Хотя в целом надо признать, что федерация и край вкладывают немалые средства в этот проект. Но много, на мой взгляд, бесконтрольности и наглости. Это тяжёлая тема для разговора, потому что касается нравственности. Кому-то, может быть, и тюрьма грозит за хищение средств. Но если об этом не говорить, ничего не изменится. Енисейск - уникальное место не только для Сибири, но и для всего мира. Для нас это вообще святыня. 

Это тоже апокалипсис, когда исторические объекты разрушаются на глазах и мы можем утратить их навсегда. И неважно, храм это или общественное здание, жилой дом или первая железнодорожная станция, - всё это мы должны сохранить для потомков. Египет, Карфаген откапывают, Пальмиру спасают, новгородские берестяные грамоты находят. Мы восхищаемся и понимаем, как это важно для нас. Вот где наши пращуры. Никто не скажет, что мы, как обезьяны, по веткам прыгали.

www.krsk.aif.ru

Митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон: «Чем больше граждан приобщается к вере, тем лучше становится общество»

Автор: Елена ЕСАУЛОВАФото: Александр ЧЕРНЫХ

Больше храмов – меньше тюрем 

Уже почти два года служит на нашей земле митрополит красноярский и ачинский Пантелеимон. Подводя некоторые итоги своей деятельности, архипастырь делится впечатлениями о жизни городского сообщества, рассуждает об отношениях с властями и личной ответственности.

– Ваше Высокопреосвещенство, какие главные задачи Вы перед собой ставили, вступая в служение главы митрополии? Как они решаются?

– Работы у священнослужителя всегда предостаточно, но главное дело всякого епископа церкви – это проповедь веры Христовой, утверждение нравственности, морали и всех добрых начинаний там, где Господь доверил служить. Пожалуй, эти задачи основные и долгосрочные. И решаем мы их здесь всем миром, всеми здоровыми силами социума, церковью и государством.

– Которые, как принято считать, друг от друга отделены…

– На самом деле у нас по Конституции государство не вмешивается во внутреннюю жизнь церкви, а церковь не берёт на себя функции государства. Однако это невмешательство отнюдь не предполагает отсутствие взаимодействия. Русская православная церковь участвует в жизни российского общества, и наша епархия тесно сотрудничает с администрацией города и края в различных гуманитарных проектах – в делах на благо человека и во имя милосердия.

Сегодня едва ли кто-то станет спорить с тем, что россияне нуждаются в нравственном просвещении и преображении. И эти изменения возможны через религиозные знания, через веру. Души людей сегодня разлагаются от множества пороков, убивающих человечность, саму личность. А церковь имеет колоссальный опыт врачевания души, вразумления и исцеления человека. Но чтобы достичь этой высокой цели преображения, нам нужно достаточное количество храмов, которые народ сможет свободно посещать.

Не стоит забывать, что у нас более трети красноярцев православные. И это довольно большой процент, в том числе молодых трудоспособных граждан, которые выполняют свои обязанности и имеют определённые права. В том числе и на то, чтобы у них в районе была церковь, в которой они могли бы помолиться и поучаствовать в таинствах.

Сразу скажу, что непростую задачу храмостроительства в Красноярске нам никак не удалось бы решить без понимания и поддержки со стороны руководства города и края, без участия бизнесменов и простых верующих.

Пожалуй, самое значимое событие, которое произошло в нашем городе в течение первых двух лет моего служения, это освящение храма Рождества Христова на правом берегу Енисея. И мы видим, как теперь наполняется храм Рождества Христова жителями этого района, как постепенно православная гимназия начинает работу. И можно уверенно говорить, что в будущем изменится к лучшему жизнь территории, где этот храм стоит.

Церковь строили восемь лет, и в том, что это величественное здание сейчас действует, заслуга многих людей. Я сам лично, моё священство и паства благодарны мэру Эдхаму Шукриевичу Акбулатову, губернатору Льву Владимировичу Кузнецову, депутатам, меценатам и жертвователям. Велика заслуга в появлении храма и бывшего мэра города Петра Ивановича Пимашкова, который был душой этого строительства. Я испытываю глубокую признательность и молюсь об этих людях, которые, содействуя строительству, сотворили великое благо для всех своих земляков. Также нас радует тот факт, что городские власти, действуя в рамках закона, и сегодня содействуют завершению строительства всех недостроенных когда-то городских храмов, возведение которых было заморожено.

– Владыка, сейчас звучат различные мнения по поводу строительства церквей в Красноярске. Кто-то считает, что тех храмов, что уже есть, нам достаточно. Кому, кроме верующих, на пользу множество церквей?

– Святейший Патриарх Алексий говорил когда-то фразу: «Больше храмов – меньше тюрем». И я подписываюсь под этими словами. Храм – это школа духовного преображения, место, где меняются жизни. Человек, приобщающийся к вере, постепенно, шаг за шагом, становится лучше, чище, трудолюбивее и добрее. Родину свою начинает любить. Значит, чем больше граждан приобщается к вере, к церкви, тем лучше становится общество. Укрепляется семья, происходит избавление от пьянства, наркомании, снижается преступность, становится меньше грубости и жестокости. И все здравомыслящие власть предержащие понимают, что подобные перемены пойдут народу во благо. В том, что представителей красноярской власти можно отнести к таким разумным управителям, нет сомнений.

Во многом благодаря городским властям и мэру города у нас скоро начнётся строительство ещё одного уникального храма во имя Рождества Божией Матери. Эта церковь появится на левобережье, недалеко от Большого концертного зала, на том месте набережной, что благословил во время визита в наш город Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. Это строительство – милость Божия к Красноярску и знаковое событие. Когда-то близ будущей стройки находился Воскресенский собор, который был взорван после революции. Поэтому кроме восстановления исторического лица города строительство – это ещё и восстановление исторической справедливости, возвращение долгов поколению, которое созидало город у Красного Яра. Это своего рода акт покаяния потомков за тех предков, которые допустили времена безбожия.

Надеемся, что Богородице-Рождественский кафедральный собор станет не только средоточием духовности, но и украсит город, облагородит его облик.

Уже совсем скоро, 21 сентября, в День Рождества Божией Матери на месте возведения собора будет заложен камень в его основании, установлят поклонный крест, который ознаменует начало стройки. Затем там выстроят небольшую временную церковь, в которой будут идти службы во всё время сооружения масштабного храмового здания.

– Владыка, какие конкретно проекты, реализуемые в Красноярске, Вам лично импонируют?

– Мне нравится всё, что делается для того, чтобы жизнь красноярцев была лучше и комфортнее. Здесь уделяется внимание спорту и физкультуре – строятся спортивные объекты, площадки, устанавливаются турники. Появляются зелёные насаждения, разбиваются парки и скверы, строятся новые дома и магазины, появляются новые школы, открываются детские садики. Всё это делается для людей, из чего следует, что наш мэр – человек дела, активный, старающийся откликаться на нужды горожан, быть в курсе жизни города, выезжает на встречи с жителями в районы, интересуется делами граждан.

Конечно, есть в работе мэрии и недостатки, случаются в городе и трагические события. Но надо учитывать, что часто нынешних хозяев города винят в разрушении того, что строилось не ими и много лет назад.

– Сегодня критика в адрес действующей власти почти что хороший тон. При этом говорят, что народ заслуживает власти, которая у него есть. Вы с этими утверждениями согласны?

– В Священном Писании говорится, что всякая власть от Бога. Поэтому мы должны принять ту власть, которая у нас есть, и помогать этой власти правильно руководить обществом. Как? Да просто обратившись к Господу и молясь о мудрости для начальствующих. Но, к сожалению, далеко не все люди, считающие себя верующими, так действуют.

Нашему обществу нужно в принципе исправить своё искажённое сознание, которое сейчас находится в страшном расстройстве. У нас действительно принято критиковать и ругать всех и вся, видеть только свою правду. И такая борьба за свободу часто перерастает просто в критиканство. Самые же отчаянные критики и ярые противники власти ведут нас к хаосу, а вовсе не к лучшей жизни. Ведь такие оппоненты отрицают всё позитивное, что делает начальство любого уровня, и на этом строят свою политическую платформу, ничего не предлагая конструктивного. Но ведь нельзя сегодня не видеть усилий власти по наведению порядка. Многое ещё предстоит сделать, но забота властей о Красноярске и его жителях очевидна. Да, критика быть должна, но только разумная. И я бы не сказал, что власти города не замечают проблем, над ними идёт активная работа. Хотелось бы, чтобы у нас недостатки быстрее искоренялись, но быстрота решения проблем зависит от многих причин. В том числе и от нас самих. Мы все как-то забыли, что надо не только требовать с тех, кто руководит, но и самим хорошо выполнять свои обязанности. А также трудиться над своими внутренними недостатками, становиться лучше. И уж когда всё общество станет лучше, мы получим ту власть, о которой так мечтаем. А пока наш менталитет таков, что даже если ангел Божий придёт и сядет в кресло мэра или губернатора и будет руководить идеально, от несчастных случаев территорию он не застрахует. И недовольные будут всегда.

www.pravmir.ru

Высокопреосвященнейший Пантелеимон, Митрополит Красноярский и Ачинский, БЛАГОСЛОВИЛ инициативу общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление»

Общероссийская общественная организация защиты семьи

«Родительское Всероссийское Сопротивление»

Красноярская Митрополия  Русской Православной Церкви

Московского патриархата

КРАСНОЯРСКИЙ КРАЕВОЙ КОМИТЕТ ЗАЩИТЫ СЕМЬИ И ДЕТСТВА

Создан по соглашению о сотрудничестве от 23 сентября 2013 г. между

общероссийской общественной организацией защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление»

и Красноярской митрополией Русской Православной Церкви

Информационный бюллетень № 1

от 23 августа 2016 года

Инициативы по отмене антисемейной нормы

Высокопреосвященнейший Пантелеимон, Митрополит Красноярский и Ачинский, БЛАГОСЛОВИЛ инициативу (обращение) общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС) об отмене антисемейной нормы, зафиксированной законом №323-ФЗ от 03.07.2016г., и организацию сбора подписей под обращением через приходы и воскресные школы Красноярской Епархии.

Текст обращения прилагается ниже. Подписной лист с обращением можно получить в Епархии или у представителя РВС, а также самостоятельно скачать на сайте РВС по адресу:  r-v-s.su/statia/podpishis-protiv-yuvenalnyh-zakonov

Важно, чтобы подписи собирались на обратном листе обращения. Также важно, чтобы ВСЕ графы в таблице были заполнены полностью, иначе подпись считаться не будет! 

Распечатанный и заполненный бланк можно передать в Епархию (по адресу г. Красноярск, ул. Горького, 27 каб. 104, тел.: 227-73-90, 227-74-02) или в Красноярское отделение РВС (тел.: 272-40-96).

Обращение

Президенту Российской Федерации В. В. Путину

Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы, граждане Российской Федерации, возмущены внедрением «ювенальных» норм в УК РФ согласно принятому недавно Федеральному закону № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности». Статья 116 Уголовного кодекса РФ после принятия этого закона фактически направлена на разрушение семьи, так как она не только заранее объявляет всех семейных людей потенциальными опасными преступниками, не только приравнивает всех членов семей к экстремистам, но и препятствует примирению близких людей при семейных неурядицах, а также ставит под удар детей: под видом защиты их прав детей лишают возможности жить с родителями.

Поправки в статью 116 УК в Законе № 323-ФЗ, проведённые через Госдуму с грубым нарушением регламента, фактически реализуют самые жёсткие требования «Стратегии Совета Европы по правам детей» (которые Россия осознанно не подписывала по причине противоречия этих требований Конституции РФ и нашим традиционным ценностям), объявляя преступной воспитательную практику половины родителей России. Шлепки и подзатыльники, иной раз применяемые в воспитательных целях, – это отнюдь не «побои», как любят преподносить их создатели мифа о семейном насилии. Однако они, согласно новой редакции статьи 116 УК могут наказываться лишением свободы до 2 лет. Законодатели унизили народ России, на глазах всего мира уравняв членов российских семей с хулиганами и экстремистами. Абсурдный закон в результате направлен совсем не на борьбу с отдельными случаями действительного неблагополучия (которые вполне адекватно регламентируются другими статьями УК РФ), более того, он – в полном противоречии с поставленной перед ним Президентом России задачей декриминализации преступлений легкой и средней тяжести – криминализирует российские семьи, большую часть граждан России.

Понимая сокрушительные последствия применения статьи 116 УК РФ в новой редакции закона 323-ФЗ, обращаемся к Вам, уважаемый Владимир Владимирович, за помощью. Просим Вас как гаранта Конституции и человека, неравнодушного к проблемам простых людей и родителей, воспитывающих детей, в кратчайшие сроки

• исправить несправедливость в отношении к российским семьям, совершенную новой редакцией статьи 116 УК РФ введённой законом 323-ФЗ;
• остановить внедрение ювенальных законов и практик в российское законодательство и правоприменение;
• встретиться с представителями родителей России для обсуждения ситуации, создавшейся в семейной политике России в результате нового широкого наступления прозападного ювенального лобби, и путей выхода из неё.

Мы, граждане Российской Федерации, поручаем Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» передать Президенту В. В. Путину наши требования и нашу просьбу провести консультации с представителями родительской общественности по создавшейся ситуации с целью остановить внедрение ювенальных норм в законодательство Российской Федерации.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

гражданскому обществу Красноярского края

о новом антисемейном, ювенальном законе

Обращение Красноярского отделения «Родительского Всероссийского Сопротивления»

к общественности поддержала Общественная палата по образованию и просвещению Гражданской ассамблеи Красноярского края.

29 июня 2016 года Совет Федерации РФ большинством голосов одобрил законопроект №953369−6: "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности".

За новшество, против которого решительно и аргументированно выступала часть сенаторов во главе с Еленой Борисовной Мизулиной, тем не менее, проголосовали 107 сенаторов (62,9%). Против или воздержались 40 (23,5%), не голосовали 23 сенатора.

Ранее, 21 июня, этот законопроект был принят Государственной Думой РФ (одна фракция голосовала против, две фракции уклонились от голосования). 3 июля законопроект подписал Президент РФ Владимир Владимирович Путин.

Именно законопроект №953369−6 (новый закон № 323-ФЗ от 03.07.2016) вызвал многочисленные акции протеста по всей России – первые 10 тыс. подписей, собранных фактически за два дня, уже были переданы в Администрацию Президента. Родители обеспокоены тем, что семья ставится в дискриминированное положение, по сути, криминализируется, а на столь высоком законодательном уровне впервые закрепляется откровенно ювенальная (в худшем значении этого слова)  норма.

Подробнее о предлагаемой ювенальной норме сказано в письме на имя Президента РФ (прилагается). Цель этого обращения – сфокусировать внимание на вопросах, непосредственно касающихся граждан Красноярского края.

1. Все мы понимаем, какие вызовы стоят перед Россией и какому испытанию подвергается наша государственность. И хорошо помним, как была реализована попытка спровоцировать народный протест (Болотная) во время событий 2011-2012 года. В ситуации беспрецедентного внешнего давления на Россию и скорых выборов, очевидно, что такая «виртуозная» операция по «протаскиванию» в законодательное поле столь одиозной, угрожающей практически каждой российской семье, ювенальной нормы,  подрывает доверие граждан к партии власти и Президенту РФ. Как совершенно верно сказала сенатор Мизулина, таким образом законодатели не выполняют пожелание Президента о декриминализации, а подставляют его.

2. Общественная палата Российской Федерации 28 апреля 2016 года дала отрицательное заключение этим законопроектам. 22 июня о неприемлемости вводимых норм официально заявил Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребёнка Павел Астахов. Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства 2 июля в официальном заявлении «выразила глубокую обеспокоенность» в связи с принятием законодателями новой редакции статьи 116 Уголовного кодекса РФ, которую в народе уже называют «Законом о запрете воспитания». Известно о намерении части сенаторов обратиться в Конституционный Суд РФ.

Норма, вызвавшая негативную реакцию институтов и экспертов, была добавлена уже после первого чтения. Возможность обсуждения и корректировки оказалась заблокирована. Ключевую роль в «протаскивании» антисемейной нормы сыграли, в Государственной Думе РФ – П.В. Крашенинников, в Совете Федерации РФ – А.А. Клишас.

Одновременно, под надуманным предлогом, была организована беспрецедентная травля в СМИ и интернете Уполномоченного по правам ребёнка Павла Астахова, зарекомендовавшего себя последовательным защитником российской семьи и государственником. В связи с этим, 4 июля с письмом на имя Президента в защиту Астахова выступили Уполномоченные по правам ребёнка из большинства субъектов РФ. В числе поддержавших позицию Астахова - Уполномоченный по правам ребёнка в Красноярском крае Ирина Юльевна Мирошникова.

3. В Красноярском крае в последние годы складывается последовательная антиювенальная традиция, когда даже службы, имеющие в своём названии слово «ювенальная», работают с пониманием и бережным отношением к русскому и советскому опыту и в сотрудничестве со всеми заинтересованными субъектами.

Также, нельзя не видеть, что в крае выстраивается взаимодействие гражданских общественных структур с органами государственной власти, когда гражданское общество учится системно задействовать легитимные институты, такие, как общественные палаты Гражданской ассамблеи, различные общественные советы, рабочие экспертные группы. А власть, в свою очередь, учится слышать и учитывать мнение гражданского общества.

Ещё в 2013 году в Красноярске прошла Межрегиональная конференция «Российский взгляд на семейную политику», организованная родительским сообществом при поддержке и активном участии Красноярской Митрополии РПЦ и Уполномоченного по правам ребёнка в Красноярском крае, проанализировавшая и зафиксировавшая основные угрозы семье со стороны западных ювенальных технологий. А совсем недавно Губернатором Красноярского края Виктором Александровичем Толоконским были одобрены результаты совместной работы экспертов Гражданской Ассамблеи и Краевого общественного совета по защите прав ребёнка, сделавших выводы о недопустимости установки так называемых бэби-боксов в Красноярском крае. Имеются и другие примеры результативного взаимодействия.

В связи с принятием опасного для семьи закона, Красноярское отделение Родительского Всероссийского Сопротивления (РВС) считает необходимым, совместно с Краевым общественным советом по защите прав ребёнка, создание общественной приёмной, которая, помимо текущей работы с семьями, будет дополнительно отслеживать возможные последствия нового закона.

4. К активным лоббистам данной ювенальной нормы возникает много вопросов. Но нас, как граждан Красноярского края, в первую очередь волнует позиция представителя края в Совете Федерации, председателя комитета СФ по конституционному законодательству и государственному строительству А.А. Клишаса.

Мы считаем, что действия А.А. Клишаса разрушают институт семьи и дискредитируют государство. Одновременно они демонстрируют пренебрежение к мнению гражданского общества и могут подорвать складывающийся в крае консенсус в отношении к традиционной семье и семейным ценностям. Могут негативно повлиять на терпеливо и взаимоуважительно выстраиваемый диалог власти с гражданским обществом, доверие между ними. Мы считаем, что А.А. Клишас потерял моральное право представлять Красноярский край в Совете Федерации РФ.

Острота ситуации в стране и вокруг страны не даёт нам права уклониться от чёткого определения своей гражданской позиции. Родительское Всероссийское Сопротивление уже готовит предложения по исключению ювенальной угрозы семье из законодательства Российской Федерации.

Андрей Никитин, 7 июля 2016 г.

Председатель Совета Красноярского краевого регионального отделения

Общероссийской общественной организации защиты семьи

«Родительское Всероссийское Сопротивление»

Член общественной палаты по образованию и просвещению

Гражданской Ассамблеи Красноярского края

Член Красноярского краевого общественного совета

по защите прав ребёнка

СОЛИДАРНОСТЬ ВО ЗЛЕ

Татьяна Шишова, Ирина Медведева, 14 июня 2016 г.

Статьи опубликован на сайте ПРАВОСЛАВИЕ.РУ по адресу:

www.pravoslavie.ru/93944.html

 «В минувшем году на Всемирном Русском народном соборе мы определили солидарность как силу, связывающую народ, обеспечивающую единство нации, ее целостность, ее жизнеспособность. Обращение к этой силе помогло нашим предкам не только в дни Великой Отечественной войны − оно сыграло решающую роль и в победе над Наполеоном, и в преодолении Смуты… Этот урок должен быть усвоен и нынешними элитами… лишь общество, сплоченное идеалом солидарности, способно стать альтернативой хаосу и распаду. Только такое общество способно дать новый импульс к конструктивному социальному взаимодействию людей… на основе «платформы морального большинства», − эти слова, как вы, наверное, догадались, принадлежат Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу.

А вот что сказал на ту же тему В.В. Путин: «Время постоянно предъявляет нам новые вызовы, проверяет на прочность наше единство, готовность сообща защищать и отстаивать национальные интересы России. И в такие моменты мы особенно остро чувствуем, насколько значимы доверие, солидарность, связь поколений… как важно опираться на традиции братства, согласия, которые объединяют наш многонациональный народ… Сегодня именно единство и сплочённость делают нас сильнее». «Разрозненных нас сразу уничтожат, − вспомнил Президент слова Д.И. Менделеева, − наша сила в единстве».

Эти призывы главы государства и главы Церкви стали не только девизами разнообразных общественных мероприятий, но и стратегическим вектором нынешней внутренней политики РФ. Что вполне оправдано, ибо со стремительно нарастающими внешними угрозами народ России может совладать только при готовности людей сплотиться друг с другом и с властью. А готовность эта, надо сказать, пробуждается в нашем народе достаточно быстро, поскольку соборный дух и традиции взаимопомощи, сочувствия и соучастия входят в наш национально-культурный «кодекс чести», закодированы в нашей генетической памяти.

А теперь давайте посмотрим, что же происходит на деле. Как именно реализуется стратегия по сплочению народа в преддверии грядущих испытаний? Возьмём для рассмотрения ту сферу, которая нам хорошо знакома и которая касается практически всех: сферу семьи и детства. А в это сфере происходит нечто, мягко говоря, не соответствующее вышеупомянутой стратегии.

Доверенность против доверия

Пару лет назад в Москве у Валерии Воротынцевой отняли девятимесячного ребёнка. Мать поехала оформлять какие-то документы, оставив младенца на попечение друзей. Неожиданно прибывшие в квартиру сотрудники органов опеки заявили, что ребёнок безнадзорный, т.к. друзья Валерии, супружеская пара, ребёнку никто. У них ведь нет бумаг, уполномочивающих присмотр за младенцем. Впрочем, бабушку, которая по телефону умоляла дождаться её скорого возвращения с работы, тоже проигнорировали. Хотя её обвинить в том, что она ребёнку «никто», было нельзя, и бумаги, подтверждающие родство, она наверняка могла бы представить.

Трёхмесячного Родиона Тонких из Новороссийска отобрали, когда мать, пойдя за дочкой в детский сад, оставила его с крестной. По мнению чиновников, она опять же была ему «никто». Правда, с этим «никем» он был жив и здоров, а когда его поместили в больницу – не на основе медицинских показаний, а в общем порядке обращения с детьми, изъятыми из семьи, − он вскоре погиб от черепно-мозговой травмы. Как и полагается в ювенальной реальности, ни один из «спасателей» ребёнка от «плохих родителей» ответственности за его смерть не понёс.

Отобрали и мальчика, оставленного на время отъезда матери у дедушки-москвича, поскольку у дедушки не было доверенности. А у бабушки из Нижнего Новгорода доверенность была, но и она не спасла младенца от изъятия. Бдительные детозащитники улучили момент, когда мать пошла за детским питанием на молочную кухню, и присутствие дома бабушки с её доверенностью никоим образом не защитило ребёнка от   чиновного киднеппинга.

А теперь зададим вопрос: что все это значит? «Кто − никто», «есть доверенность − нет доверенности»… Мы все росли и детей растили в стране, где не нужна была доверенность, чтобы оставить ребёнка на бабушку, соседей, друзей. К бабушке с дедушкой нас в детстве отправляли на все лето, друзья могли взять наших детей в поход. Это был элемент повседневной жизни, проявление той самой взаимопомощи и взаимовыручки, которая сближает людей и сплачивает общество. И так было не только в СССР, но и в постсоветской России. Мы что, вдруг оказались в какой-то чужой стране, где такие естественные проявления родства и дружбы без специальной доверенности запрещены? А нас, граждан России, кто-нибудь спросил, хотим ли мы жить по этим противоестественным чужим правилам? Да, мы знаем, что есть страна, где все делается на основе нотариально заверенных бумаг, и люди, даже самые близкие, чуть что − бегут подавать друг на друга в суд, но это чужая, не русская жизнь. Какое отношение она имеет к «традиционным общественным механизмам, основывающимся на базе моральных императивов», к «традициям братства», «доверию», «солидарности», «связи поколений»? Только то отношение, что она все это уничтожает.

«Радикальное реформирование» и «регламенты межведомственного взаимодействия»

Но идём дальше. Некоторое время назад по телевизору обсуждалась довольно дикая история. Мать немного опоздала за ребёнком в детский сад, а когда примчалась, ребёнка там уже не было. Воспитательница вызвала полицию, и он был помещён в приют, а мать собирались лишить родительских прав. Как и полагается на ток-шоу, мнения разделились. Проювенальное лобби требовало суровой кары для «нерадивой мамаши». Ну, а другой части экспертов (как, надеемся, и большинству телезрителей) такой оборот дела казался диким, и они не могли взять в толк, зачем криминализировать совершенно заурядную житейскую ситуацию. Ведь такое может случиться с каждым: людей, бывает, задерживают на работе, они могут попасть в пробку. Да мало ли что? Почему не позвонили матери, не подождали ее, наконец? Почему первая реакция − это вызов полиции?

Память о недавних временах подсказывает совсем другое разрешение подобной ситуации. Как раз с опорой на традиционное для нашей культуры чувство солидарности. Это называлось «войти в положение», то есть понять, как трудно человеку, и не обвинять его, а наоборот, − постараться помочь. Бывало даже, когда в подобных случаях воспитательницы или учителя брали ребенка к себе домой, и там он дожидался прихода родных. Никому не приходило в голову сдавать его в милицию. Да и милиционеры были бы крайне удивлены, если бы их побеспокоили по такому пустяковому поводу.

Что же изменилось? А изменилось очень многое. Причём опять-таки явочным порядком, без ведома и согласия подавляющего большинства граждан России. Когда в нашей стране только начали внедрять ювенальную юстицию, нередко звучало, что это радикальное реформирование в области защиты прав ребёнка.

− Но в чем будет заключаться радикальность? − спрашивали реформаторов. − У нас ведь есть своя, достаточно разработанная и проверенная временем защита несовершеннолетних.

Реформаторы отмалчивались, и теперь понятно почему: они замахнулись не просто на какие-то частности, касающиеся детей, а на обрушение традиционного жизненного уклада, на саму основу человеческих взаимоотношений, принятых в русской культуре. Они затеяли слом культурного ядра. «Узкой группой лиц» были утверждены так называемые «Регламенты межведомственного взаимодействия в сфере выявления семейного неблагополучия и организации работы с семьями, находящимися в социально опасном положении или трудной жизненной ситуации». Под семейным неблагополучием − цитируем − понимается «комплекс обстоятельств, сложившихся в семье, имеющей детей, следствием которых является создание или возможность создания действием или бездействием родителей (иных законных представителей) обстановки, представляющей угрозу жизни или здоровью детей, либо препятствующей их нормальному воспитанию и развитию и/или утраты детьми родительского попечения» (курсив наш – И.М., Т.Ш.).

По логике регламента, воспитательница, сдавшая ребёнка в полицию, действовала совершенно правильно. Вычленим из замысловатого определения семейного неблагополучия то, что относится к разбираемой нами ситуации. Итак, «под семейным неблагополучием понимается комплекс обстоятельств, следствием которых является возможность утраты детьми родительского попечения». Мать один раз опоздала за ребёнком в сад. Возможно, опоздает ещё раз. А потом и вовсе не придёт! Так что семейное неблагополучие налицо.

А как предписывает регламент в таких случаях действовать дошкольной организации, то есть детскому саду? Пункт 2.4.1 московского регламента гласит, что при обнаружении «обстоятельств, свидетельствующих о наличии семейного неблагополучия», следует «незамедлительно (что и сделала воспитательница!) сообщить в территориальный орган МВД России на районном уровне по месту нахождения образовательной организации». Нам одним кажется, что вместо братства и солидарности вдруг запахло полицейским государством? Или у вас тоже такое подозрение?

Родители как потенциальные преступники

Только не надо думать, что это отдельные перегибы или, выражаясь более современно, «косяки». В Навашино, под Нижним Новгородом, через 2 минуты (!) после окончания работы детского сада сотрудники тоже отправили шестилетнюю Вику в приют как безнадзорную. И тоже не позвонили матери, Жанне Коченковой. Подобные случаи происходят и в других регионах, где приняты ювенальные Межведомственные регламенты.

Весьма своеобразно сплачивает общество и предписание Межведомственного регламента ежедневно проводить «визуальные осмотры» детей в садах и школах на предмет «выявления фактов жестокого обращения и иных обстоятельств, свидетельствующих о наличии семейного неблагополучия». Впервые мы услышали о такой практике несколько лет назад от детсадовских воспитательниц Скандинавии и, помнится, содрогнулись, представив себе, как дети покорно задирают маечки, а воспитательницы допытываются, откуда у них царапины или синяки, задают наводящие вопросы типа: «Может, тебя била мама? Или ударил папа?»

Даже если эта процедура у нас пока ещё не особо отлажена, сам факт включения таких осмотров с пристрастием в инструкцию, обязательную к исполнению, свидетельствует о том, что педагогов приучают видеть в родителях − во всех, поскольку осмотры не носят избирательный характер! − потенциальных преступников. Причём особо жестоких и извращённых, которые даже родных детей не щадят. Соответственно, и родители, как только поймут, что им уготовили новые подзаконные акты, будут видеть в воспитателях и учителях, а также в государственных деятелях, проводящих антисемейную политику, своих лютых врагов. Тех, кого надо бояться, избегать, с кем надо бороться, потому что когда на кону изъятие ребёнка, речь в прямом смысле идёт о выживании семьи.

Ну, и как это сопрягается с доверием, об особой значимости которого говорит глава государства?

Услужливые соседи

В жизни любого общества очень важны добрососедские отношения. Особую важность это приобретает в трудные периоды, когда люди и государство испытывают повышенную надобность друг в друге. Посмотрим, насколько этому способствует переформатирование жизни на ювенальных основаниях. Всего несколько примеров.

Многодетная семья в пригороде Москвы. Дети дружат с соседскими ребятами, часто ходят к ним в гости и порой оставляют входную дверь незапертой. Однажды младшая девочка трёх лет незаметно для родителей выскользнула за порог и спустилась по лестнице на пару этажей, где её обнаружила хозяйка одной из квартир. Ситуация опять-таки вполне житейская. Каждый, наверное, вспомнит что-то подобное из своей биографии, а также биографии детей и внуков. Один потерялся в магазине, другой, когда мама отвлеклась, побежал за угол дома, третий решил пошутить на прогулке и спрятался от родителей так, что потом сам не мог их найти… Что всегда делали взрослые, обнаружив «потеряшку»? Они старались помочь ребёнку найти родителей и только в самых крайних случаях, исчерпав собственные возможности, прибегали к помощи милиционера. Но так было раньше, а теперь соседка (видимо, уже уяснившая, как надо правильно реагировать на «безнадзорность») первым делом позвонила в полицию. Хотя вряд ли она не знала живущую рядом, на расстоянии двух этажей от неё, семью, где было шестеро детей, т.е. резко выделяющуюся из общего ряда соседей, бросающуюся в глаза. Но даже если и не знала, разве трудно было позвонить в несколько квартир и спросить хозяев, не их ли малышка. Если уж такую ерундовую помощь люди перекладывают на плечи «компетентных органов», то чего ожидать, когда потребуется не пустяк, а настоящее самопожертвование?

Второй сюжет становится все более и более распространённым. Поняв, что ювенальная юстиция (которой у нас якобы нет) позволяет с лёгкостью изымать детей из семьи, люди начали использовать это для сведения счетов, из мести, из зависти. А то и просто «из любви к искусству». Доносительство быстро становится новой нормой. Нетрудно догадаться, что вместо сплочённости это ведёт к отчуждению, вместо мира и согласия − к ненависти и вражде.

Соседи курили на лестнице. Женщина сделала замечание.

− Ах, так? − взъярились они. − Ну, погоди, мы тебе устроим весёлую жизнь!

И донесли в полицию, что она якобы издевается над ребёнком. Теперь мать бегает по инстанциям, доказывает, что никакого жестокого обращения не было, тратит последние деньги на адвоката. Курильщики ехидствуют: «Что, получила? Будешь выступать − ещё получишь».

А иногда люди доносят даже не из мести, а просто чтобы прекратить нечто их раздражающее. Например, детский плач. Двадцать лет назад коллега, какое-то время работавшая во Франции, рассказывала, что там, во избежание неприятностей, младенцев пичкают снотворным. А то не дай Бог, соседи «стукнут», что за стенкой часто плачет ребёнок! Теперь такой «стук» имеет место и у нас. В Москве, например, из семьи Терновских забрали пятилетнего мальчика, потому что соседей раздражал его плач. Хотелось спать, а ребёнок мешал. Теперь они спят спокойно, а у Алёши, которого насильно разлучили с матерью, пропала речь. Угадайте с трёх раз, станут ли люди, отягощённые таким гипертрофированным эгоизмом, терпеть лишения, которые, вполне возможно, готовят нам наши «западные партнёры»? И захотят ли родители мальчика защищать государство, которое причинило такую боль им, их ребёнку?

В соответствии со «Стратегией национальной безопасности»…

31 декабря 2015 года Президент подписал обновлённый текст «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации». Сохранение и приумножение духовно-нравственных ценностей признаны в этом документе стратегическими целями обеспечения национальной безопасности нашего государства. К этим ценностям, в частности, отнесены «семья, гуманизм, милосердие, взаимопомощь, коллективизм». Соответственно, подрыв вышеупомянутых ценностей представляет угрозу национальной безопасности.

Очень хорошо, что разработчики такого жизненно важного документа наконец-то обратили внимание на традиционную нравственность как на существенный фактор безопасности государства. Теперь важно от слов перейти к делу. И прежде всего необходимо реально, а не только на словах, как поступают многие чиновники, отказаться от антисемейных ювенальных подходов и технологий. Реально, а не только на словах, изменить вектор семейной политики. Принять, наконец, закон об ответственности чиновников и должностных лиц за неправомерное изъятие детей из семьи. Этот законопроект давным-давно внесён в Государственную Думу, но лежит без движения как раз потому, что ювенальный вектор политики нисколько не изменился. Даже наоборот, бесчеловечная фашистская система ювенальной юстиции продолжает достраиваться!

Важно также не рассматривать анонимные доносы и ввести ответственность за ложные. Тогда число стукачей резко сократится. А то под сурдинку осуждения большевистских репрессий плодят нечто худшее, создают почву для проявления в людях самых низменных качеств: подлости, зависти, эгоизма, мстительности и жестокости. Необходимо в корне пересмотреть (а, может и отменить) регламенты межведомственного взаимодействия, позволяющие установить слежку буквально за каждой семьёй. Нельзя оставлять без изменений и издевательское определение семейного неблагополучия, под которое могут подпасть практически все люди, имеющие детей. Надо оказывать реальную помощь семьям в трудной жизненной ситуации, а не просто беспардонно рыться в шкафах и холодильниках, выдавать грозные предписания и изымать детей. Считаете, что нужен ремонт − выделяйте деньги. Видите, что матери трудно одной с несколькими детьми −   предоставьте бесплатную няню. А если у вас на это нет материальных ресурсов (сейчас, по словам чиновников, их нет), оставьте семью в покое!

Короче говоря, нужно безотлагательно, пока часть людей окончательно не озверела, а остальные не впали в отчаяние, принимать меры к укреплению в обществе доверия, взаимопомощи, солидарности и прочих проявлений братства, к которым призывали Президент и Патриарх. Для этого нужно не так уж и много: политическая воля и контроль над выполнением этой воли на местах. И тогда можете быть уверены: в минуту опасности будет проявлена солидарность народа и в поддержке государства, которому «наши партнёры» упорно пытаются подложить свинью.

тел.: 272-40-96,  сайт: komitet.eot24.su,  почта: [email protected]

rvs.su

Красноярск | Митрополит Пантелеимон: «А где же честность?» - БезФормата.Ru

Митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон на разговор про спорт согласился сразу. Он своих предпочтений никогда не скрывал: тепло относится к хоккею с мячом, два год назад даже приехал на тренировку хоккейного “Енисея” и благословил команду, а футбол, по его признанию, настораживает. Современный спорт с допинговыми скандалами, духом вражды, хулиганами — противоречивое явление. Потому отношение церкви и, в частности, митрополита к нему довольно сложное.

— Владыка, как Вы относитесь к спорту?

— Спорт — это серьёзная и очень важная часть человеческой жизни. Во все времена от сотворения мира это явление наблюдалось, культивировалось в разных цивилизациях, даже далеко оторванных и не знающих друг о друге. Скорее всего, чувство принадлежности к этому явлению пришло к человеку от самого Создателя. Человек должен работать над собой. И должны быть определённые условия, помогающие вырабатывать такие качества, как мужество, терпеливость, честь, благородство.

Это не пустое увлечение, не праздное желание показать себя, блеснуть. Спорт помогает воспитывать человека в духе терпимости. Я не буду говорить “толерантности”, мне не нравится это слово. В духе терпимости и, наверное, понимания, что человек человеку всё же брат и друг. Вот такой мой вывод и подход к той части жизни, которая называется спортом.

— Вы как-то сказали: “Сейчас уже важна не физическая сила и красота, а золотой телец”. Что Вы имели в виду?

— Я сравниваю то, что есть сегодня, и то, что было в моей юности. Я жил в Советском Союзе. Были периоды, когда мы ночами смотрели хоккей и другие виды. Но тогда не звучали слова “деньги”, “доходы”. Даже в Америке и Европе. Сегодня они звучат прямо наглым и бесстыжим образом. Речь идёт о торговле спортивными достижениями. Ничего не стоит в национальную команду взять человека рождением и происхождением из другой страны, континента. Главное, чтобы приносил успех русскому спорту или, например, английскому. Я не так воспитан. Если национальная команда, значит, должны быть все россияне. У нас много национальностей. И так же было в Советском Союзе!

Сегодня уже не радуются достижениям спортсмена. А считают деньги. И выплывают потом миллиардные суммы и даже кровавые разборки. Спорт превращается в гладиаторскую арену, рабский труд. Как в Римской империи. Мы скатываемся к дикому, языческому в самых худших формах восприятию спорта.

— Это главное, что Вам не нравится в профессиональном спорте?

— Я бы сказал, вот это мне не нравится. Я не приемлю. Вызывает личную тревогу, когда спорт становится врагом здоровья человека. Когда так трудится он над достижениями, а не над телом и здоровьем, что после завершения выступлений не выходит из больничных палат. А ведь всегда говорили, опять возвращаюсь к своей молодости: “В здоровом теле здоровый дух”.

Ну, и о допингах, которые теперь, как чашку кофе выпить. Стали так свободно приниматься запрещённые препараты, что даже и не рассуждают теперь. Поймали — ну, поймали. Дисквалифицировали — и ладно. А где же честность? Где же тот героизм и подвиг, который заложен великими олимпийскими началами, великой Грецией? Допинг — смерть спорта!

И придёт время, когда останутся только монашеские упражнения — поклоны. Вот и будут соревноваться.

— Какой вид спорта наиболее противоречит заповедям церкви?

— Футбол. И даже не заповедям церкви, а божественному установлению. Человек должен стремиться к высокому, к гармонии. Он должен быть равен божеству, так и в Евангелии Господь говорит: “Не называю вас рабами, называю друзьями”. Не только интеллектуально, не только эстетикой и этикой жизнеповедения. Он должен быть миротворцем. Но разжигание страстей с мордобоем, оскорблениями, пьянками, погромами подрывает всё, что можно сказать положительного о футболе. Те же гладиаторские бои на потеху серой публике. Я прошу прощения, возможно, кто-то обидится на меня. Все увлекаются неким совсем нездоровым соперничеством. И тогда культивируется незаметно образ врага. А это смыкается уже с другим: Америка — враг для России, а Россия сейчас враг номер один для Украины. И для США тоже. Да и Европа смотрит на нас косо. И доля таких страстей в общей копилке ненависти человеческой велика. И эта чаша может выплеснуться. Не знаю, войной или ещё чем-то. Просто такая неприязнь разрушает общечеловеческую семью.

Я с детства не любил футбол. За его жестокие проявления. Но протестовать нельзя. У меня много друзей и священников, которые, когда заходит речь о футболе, меняются в лице. Будто уже в рай попали. Футбольное поле для них рай. А они прямо в ад попадают.

Все виды спорта, которые несут в себе откровенный мордобой, разрушение человеческой плоти, для меня сложно воспринимаются. Вот силачи, штангисты — это я смотрю. Гимнастику люблю. И все виды, связанные с водой. Я сам-то не пловец, как старая баржа шлёпаю. Но они такие красивые пируэты делают, и страха перед высотой нет. Какая красота! Это Богом дано! И там нет никаких страстей. Я прямо утешаюсь, когда за водными видами наблюдаю.

Если говорить про конный спорт, мне всегда лошадок жалко. И наездников тоже. Красиво, великолепно, но не понимаю. Ещё же со ставками связано.

Русским хоккеем занимаются в Красноярске много детишек, подростков. Как же за них не молиться? И потом там прекрасные тренеры. Те, которые герои нашего времени.

В последнее время заинтересовался восточными единоборствами. У меня маленькие крестники растут, а мир жестокий. Я их родителям говорю: “Отправляйте детей на тхэквондо или ещё куда. Пусть обучаются, чтобы постоять за себя могли”. ( Смеётся .) Это интересно. Это действительно искусство. Но есть опасность религиозная. С мистикой связано, с язычеством. С сатаной, прямо скажу.

— В Тверской области есть священник Сергей Акимов. Он профессиональный боксёр. Регулярно выходит на ринг. Как церковь относится к тому, что её служители занимаются профессиональным спортом и, в частности, боксом?

— Расскажу одну историю. В 1980-е годы я учился в семинарии в Ленинграде. А рядом была большая воинская часть. Уже после богослужения в воскресенье солдаты выходили во двор и кричали: “Эй, попы, выходите в футбол играть!” И наши семинаристы бежали. Я, конечно, был противник этого. Ну, так, по-доброму. Мужской азарт, конечно, где-то должен выходить. Однако для священнослужителя есть грани. Мы, священники, — без крови. Мы не можем работать ни мясниками, ни хирургами. Если совершаем бескровное жертвоприношение ради мира и жизни.

Но в настоящее время есть и священники-рокеры. Причём в Красноярске. Есть футболисты. Есть и боксёры. Отношусь к этому с тревогой. Не теряют ли они божественного призвания своего священнического долга? И не путают ли они божественное призвание со спортивной страстью? Служение церкви, как бы к священникам ни относились, требует жертвы. И жертвы иногда существенные. В том числе и в спортивных воззрениях и устремлениях.

Как епископ, я бы отстранил такого священника от священнослужения. Другие бы дал послушания. Но священник должен других людей спасать. Это, конечно, не преступление. Каждый священник — свободный человек. Но есть грани, которые нельзя перешагивать. Здесь бы я посоветовал остепениться и отойти. Их дело идти с утешением, с верой к спортсменам, когда они попадают в депрессии. Проиграл, не получилось медаль завоевать, он бедный в таком состоянии, что впору наркоманом стать. Надо его поддержать. Если же священник соревнуется, то может и сам так пасть. Теряет над собой контроль, и слабеет сила воли у него! Он становится азартным. А нам этого непозволительно.

— Три года назад Вы посетили тренировку хоккейного “Енисея”. Подарили икону Георгия Победоносца. Почему именно хоккейный “Енисей”?

— У меня тёплые отношения к хоккею. А здесь же ещё русский хоккей. С мячом. Есть периоды, когда свою нацию, свой народ, свою страну, надо опекать и любить даже националистически. Не с оружием в руках. Имею в виду всё, что связано с национальным выражением народа. И русским хоккеем занимаются в Красноярске много детишек, подростков. Как же за них не молиться?

И потом там прекрасные тренеры. Они чувствуют, что они с детьми. Не с дядьками, которые миллиарды зарабатывают в футболе, проматывают, а потом страну продают, уезжают. А это те, которые герои нашего времени.

И вот тогда, пообщавшись, пришло мне дать какое-то существенное духовное начало, чтобы сердца спортсменов наполнялись героизмом. Уважением к своей нации, языку, культуре. А что может священник дать? Молитву, благословение. Икона в христианстве занимает особое место. Как носитель, первоисточник и передатчик божественной энергии человеку.

— Вы сами спортом занимаетесь?

— Ну, я с юности никакой не спортсмен. Что в школе преподавали, то я и делал. А профессионально, с интересом, пожалуй, я спортсмен только на диване. Когда мои любимые виды спорта проявляются — я смотрю, наслаждаюсь ( смеётся ). А смог бы сам? Наверное, смог, если бы серьёзно поставил задачу. Но не призвал меня Господь.

— Года два назад во время нашего разговора Вы сказали, что ходите в тренажёрный зал.

— Так это для здоровья. Обязательно. Занимаюсь постоянно. По часам расписано. И то с ленью. Дома у меня есть велосипед, потом ещё кардиотренажёр. И такая машина, сложно её описать. Она там трясёт, колотит ( смеётся ). Это мне подарили. Она дорогая очень.

Какую-то форму надо поддерживать. Когда из-за графика нашей жизни не контролируешь — сразу лишний вес. Не от обжорства, от нехватки времени. Нужно строго держать себя в руках, чтобы изгонять вес. Ну, зачем он нужен? Таскаешь на себе эту гору Арарат мерзости.

krasnoyarsk.bezformata.ru

Смотрите также

• 
  Погода талнах красноярский край
• 
  Красноярский край талнах погода
• 
  Пит городок красноярский край
• 
  Модернизированные библиотеки красноярского края
• 
  Зыковская сош красноярский край
• 
  Хатанга поселок красноярский край
• 
  Предприятия лесосибирска красноярского края
• 
  Красноярский край река усолка
• 
  Погода тиличеть красноярский край
• 
  Красноярский край веб регистратура
• 
  Экистическая политика красноярского края