При упоминании о блокадном Ленинграде у многих из нас перехватывает дыхание и всплывают перед глазами отрывки из документальной хроники той поры: опустевший город, скованный холодом и снегом, понурые измождённые голодом люди, едва передвигающие ногами, замёрзшие тела вдоль улиц… 
   В осаждённом фашистами городе находилось 2 миллиона 544 тысячи человек, в том числе 400 тысяч детей. Кроме того, в пригородных районах, то есть тоже в кольце блокады, осталось ещё 343 тысячи человек. Несмотря на голод, холод, постоянные обстрелы, город жил, сражался и ковал оружие. 
   ...В Красном Яру живёт женщина – Е.В. Калюжная (в девичестве Сидорова), для которой блокадный Ленинград – не просто страница в истории страны, а часть её жизни. Семья Сидоровых проживала до войны в городе на Неве, отец Василий Фёдорович трудился на заводе, мама Матрёна Ивановна была учителем. В семействе подрастало три дочери: старшая Катя, затем Галя и Валя. Кате не было и 7 лет, когда началась война и отец, в последний раз расцеловав дочерей-малюток, ушёл на фронт. Вскоре родной город оказался во вражеском кольце. Голод страшными когтями вцепился в жителей Ленинграда… 
– Было очень голодно, – рассказывает сдавленно Екатерина Васильевна. – Да и зима выдалась ужасно морозная. Я всё время просила у матери что-нибудь поесть. Люди умирали от голода. В нашей семье первой умерла четырёхмесячная Валя. Спустя некоторое время – пятилетняя Галя… Мне кажется, что нет ничего страшнее мук голода. Став взрослой, я поняла: как тяжело было маме, на руках которой от истощения, в муках умерли её детки. Видимо, в порыве отчаяния она пыталась прекратить и мои страдания, когда ударила меня ножом в голову… Остался большой шрам, словно напоминание о всепоглощающей материнской любви, способной на многое, вплоть до убийства собственного ребёнка, ради избавления его от мук. В декабре 41-го мамы не стало... Несколько дней спустя истощённую девочку Катю нашла соседка и отвела в детский дом №15 на Фонтанке. 

– Таких, как я, осиротевших детей, в детском доме было много, – делится горькими воспоминаниями пожилая женщина. – И здесь было голодно. Чтобы как-то растянуть удовольствие от скудной еды, мы размазывали кашу по тарелке и слизывали её языком. Тарелки просто блестели после нашей трапезы – ни крошки на них не оставалось! Но и этой еды мы лишались, когда начинались бомбёжки и осколки оконного стекла попадали в кашу. А бомбили нас постоянно. По вою сирены мы спускались в бомбоубежище, находившееся под зданием нашего детского дома. 

   В начале сентября 1941 года на западном берегу Ладожского озера в 55 км от Ленинграда началось сооружение порта в небольшой бухте Осиновец. Уже 12 сентября к его причалам с восточного берега пришли 2 баржи, доставив зерно и муку. Так начала действовать блокадная «артерия» Ленинграда, которая вошла в историю как Дорога жизни. Она приобрела стратегическое значение – по ней направлялись в осаждённый город пополнение в войска, боеприпасы, топливо и, конечно же, продовольствие. А назад они везли детей, женщин, раненых. С наступлением зимы здесь была открыта знаменитая ледовая трасса. Ни постоянные налёты вражеских самолётов, ни шторма, ни хрупкий лёд не могли удержать всех тех, кто помогал голодающему городу. 
– 8 мая 1942 года наш детский дом эвакуировали, – продолжает рассказ Екатерина Васильевна. – Нас привезли на железнодорожный вокзал (позже я узнала, что это был Финский вокзал). На поезде мы доехали до какой-то станции, там пересели в машины и направились к пристани на Ладожском озере. Подъезжая к порту, мы услышали страшный взрыв со стороны озера. Оказалось, что пароход, на котором эвакуировали Ленинградский дом малютки подорвался на мине… Все взрослые кто на лодках, кто вплавь бросились к тонущему судну спасать малышей. Тогда-то и попали в наш детский дом пять живых конвертиков: Натуся, Катя, Миша, Ваня и Коля. А вот фамилия у них была одна – Неизвестные. Мы очень полюбили малышей. Каждый из нас по очереди отщипывал от своего скудного хлебного пайка кусочек, чтобы подкормить их. Воспитательница заворачивала хлебушек в марлю и клала в рот младенцам, а мы с умилением смотрели как они, причмокивая, рассасывают наши гостинцы. Все пятеро малышей выжили и, мне кажется, что в этом есть заслуга нас, воспитанников детдома. 
   Ленинградский детский дом эвакуировали в село Устинск Кировской области. 1 сентября 1942 года четыре воспитанника детдома, достигшие 7 лет, пошли в первый класс. Среди них была и Катя Сидорова. Первая учительница детей – Екатерина Бахтина любила и жалела сирот и каждый день приносила им из дома по одной варёной картофелине, чтобы подкормить. Затем детей перевели в с. Шаранга, здесь Катя окончила 7-летку. 

– Я хорошо помню 9 мая 1945 года. Радостную весть нам сообщила наша воспитательница Татьяна Васильевна Целищева, – с просветлённым лицом рассказывает Е.В. Калюжная. – Мы так радовались, обнимали друг друга, целовали, плакали, кричали от счастья! Мы ещё многого не понимали, и потому радовались тому, что теперь нам хоть немного, но прибавят хлеба. На протяжении всего нашего пути из Ленинграда до Шаранги и в годы эвакуации с нами рядом была Эльма Антоновна Гусарова, ставшая для всех второй матерью. После того, как я окончила школу, меня как отличницу учёбы направили в педагогическое училище в город Санчурск, что в 60 км от Шаранги. По окончании учебного заведения весь мой курс отправился в Ташкент учить узбекских детей русскому языку и литературе. 10 лет я проучительствовала в Каракалпакии, окончила пединститут, здесь встретила свою вторую половину – Анатолия Ефимовича Калюжного. В 1963 году всей семьёй мы переехали в Красноярский район, сначала в п. Степной, затем в районный центр. Мои попытки разыскать отца оказались безнадёжными…  В городе детства Екатерина Васильевна побывала лишь раз – в 2003 году была приглашена на 300-летие Санкт-Петербурга как житель блокадного Ленинграда. Повидала она и детский дом №15 на Фонтанке, который подарил ей вторую жизнь.  

Арина  Бадракова. 6 мая 2011 г.